Флибустьеры Чёрного моря - Страница 7

В растерянности он встал и начал оглядывать окрестности с вершины треклятого курганчика, (чтоб его!), временами привставая на носочки и тщетно всматриваясь вдаль. Пытался определиться, понять, что с ним случилось. Дополнительную тревогу вносило то, что джипиэска, несмотря на недавнюю смену батарейки, связь со спутником установить не могла. И оба мобильника в унисон сигнализировали об утере связи. Чтоб не разрядились, отключил их на хрен.

"Чёрт, чёрт, хотел же купить "Самсунг" с джипиэской!" — расстроился Аркадий. О его способности соображать, свидетельствовала эта бредовая мысль. Если уж отказали его "Сони-Эриксоны" и специализированная джипиэска, то вероятность срабатывания "Самсунга" выглядела вовсе маловероятной.

Пытаясь сообразить: "Что же, чёрт побери, случилось?!" — он потоптался на вершине "своего" кургана, силясь хоть что-нибудь рассмотреть в окрестностях. Не преуспев, совсем растерянный, сел на сумку с товаром и стал старательно, но совершенно безуспешно приводить в порядок мысли. Не было в голове ничего, что, пусть с натяжкой, но можно было бы назвать мыслями. Сплошной сумбур и бардак. Ну, вылитая Верховная рада в первый день распределения кормных местечек. Хорошо, полушария друг с другом физически выяснять отношения не начали. Драка внутри черепной коробки определённо была бы фатальным перебором.

Бог его знает, через какое время, один из обрывков упомянутого сумбура с бардаком был успешно отловлен и признан "Мыслёй удачной".

"У меня же в сумке цейссовский бинокль!" — вопреки совершенно определённому заказу, Аркадий и патронов двойную норму положил, и бинокль в прекрасном состоянии совершенно кстати прихватил. Вообще-то, нетрудно было прикинуть… что-то к чему-то, зачем ТАКОМУ человеку старое оружие. И от этих прикидок у Аркадия сразу портилось настроение, уж очень был велик шанс стать нежелательным свидетелем. И назад уже поздно сдавать. Но он пессимистические мысли гнал прочь, надеясь на извечное русское авось. Может, пронесёт? Не в смысле расстройства желудка. Для самоуспокоения и лишний, не заказанный товар прихватил. Вдруг за дополнительную плату возьмут и их? Вот и пригодились. Пусть не для продажи.

Трясущимися руками, гоня нехорошую, вполне целостную, мысль о переносе во времени — альтернативки любил и читал очень охотно — достал бинокль и начал осматривать окрестности уже через оптику. Прекрасное и надёжное изделие немецких мастеров (сколько лет в земле пролежал, а видимость даёт, как будто новенький!), рассмотреть что-нибудь более интересное, чем редкие курганы, не помогло. Но соображал уже настолько, чтоб заметить: место, вроде бы, по рельефу походило на то, в котором он получил привет из прошлого. Разве что курганов и курганчиков стало явно больше. Что неудивительно, степь-то нераспаханная.

"Курганчиков больше, а местность вроде та же. Вот бы покопаться в них, столько можно… — тут он вспомнил, каким образом сюда попал, и от души приложил себя ладонью по лбу. — Чёрт! Сильна же жаба, воистину, именно она — символ национального характера. Докопался уже, так нет… Курганы теперь пусть другие копают, я с этим завязал окончательно, а то провалишься в юрский период, налаживай там отношения с динозаврами…" — зарёкся он, вопреки известной поговорке, не рекомендующей это делать.

Аркадию захотелось вдруг закурить. ОЧЕНЬ сильно. Хотя он с седьмого класса в рот сигареты не брал, да и особого желания это сделать в последние годы не испытывал — "… нет, определённо фантастики перечитал. Или вчера в чате альтернативщиков пересидел. Называется: сбылась мечта идиота. Мечтал оказаться в прошлом, изменить течение истории? Получи перенос, расписываться не обязательно".

Аркадий изо всех сил зажмурился, задержав невольно дыхание, и, открыв их, обнаружил, что не имеющая видимых признаков цивилизации степь никуда не делась. Попытка надавить себе на глаз (вспомнился эпизод приключений Привалова*) дала тот же результат. Давить сильно не решился, начинать новую жизнь с одним глазом не хотелось. А попытка ущипнуть себя, (больно!) в будущем аукнется ему синяком на бедре. Мысль оказаться героем альтернативки ему, в нынешних обстоятельствах, уже не казалась привлекательной. А ведь столько раз мечтал… Скорее, наоборот, хотелось вернуться в свой, может, несовершенный, но привычный мир. О монгольском нашествии или гражданской войне лучше всё-таки читать. Впрочем, ни о каком ХХ веке не могло быть и речи. Здешние места начали активно осваивать ещё в середине века девятнадцатого. Если не раньше.

Его кинуло в пот, и он снял полушубок, свернув, положил на сумку, присел на своё имущество.

"Так что о тёплом ватерклозете можно забыть. И об электричестве, автомобилях и многом, многом другом". — Некоторое время он перебирал предметы и привычки, от которых придётся отказаться. Возможно, навсегда. Список рос так стремительно, забывать следовало столь о многом, что показалось — "Жизнь уже кончилась, жить больше незачем. Не жизнь будет, а сплошные мучения", — сильно способствовали пессимизму не ослабевавшая головная боль и, временами, накатывавшие приступы тошноты.

Будь вокруг люди, может быть, он куда быстрее собрался с силами и мыслями. Но строить из себя крутого мэна было не перед кем, и Аркадий позволил себе даже пустить слезу. Очень стало ему себя, бедненького и разнесчастненького, жалко.

А мог бы сообразить, что углубляться в самокопание и саможаление в подобных условиях весьма рискованно и чревато опасностями, вплоть до фатальных. Но не был он супер-героем, подобно главному действующему лицу любимой альтернативки, "Попытки возврата" Конюшевского. Ему об этом быстро напомнили.